02.
Виза ни на раз. Святой Шенген! Ещё к тому-же и не самый лёгкий, финский или испанский, а суровый эстонский. Но открыть его причины теперь были. К тому-же, не смотря на русские фамилию и спорное имя, Пётр, а по-эстонски, Пеэтер, в паспорте, ещё советском и сохранённом, значилась национальность по отцу: эстонец. Дядя тоже был эстонцем, и вошёл некогда в Таллин, в рядах Эстонского территориального корпуса. Стояла осень 1944 года. На эстонском я не говорю и язык не понимаю. Наш род из Ленинградской области, и обосновались там очень давно, ещё в царские времена, а это гораздо раньше Второй Мировой и Первой Мировой вместе взятых. Это так мило, но в конституции маленькой страны указано, что каждый эстонец имеет право тут жить. В департаменте намекнули, что гражданство автоматически никто не предоставит, но постоянный вид на жительство оформят без лишней бюрократии. Разговор этот состоялся даже без моего любопытства вопросом, он получился как-то сам-собой. Квартира в Старом городе, ставила меня автоматически в ряд не самого бедного тут человека. Это конечно, формально. Фактически, в карманах гулял сквозняк. Я вернулся в Таллин через два дня, уже со своей электроникой, даже телевизор сумел провезти в багажном отделении за дополнительных сто крон. Водители назвали синюю банкноту «койдулкой», но придали уважительный смысл. В России я оставил только ключи от тесной «хрущёвки» в Сестрорецке. Владелица квартиры взгрустнула, ведь я так толком и не успел там пожить.
Конечно, я слегка волновался, опасался приведения дяди, которое могло появиться вновь. Хотя я отдавал отчёт, что просто переутомился и выпил лишнего перед сном, в первую ночь. На нашей улице, только подальше, старейшая, хоть и не самая древняя православная церковь в городе. Это потому, что были и древнее, но не дожили до наших дней. Так вот, надо будет сходить, да поставить свечку дяде за упокой. А лучше, так и отпеть по всем канонам. Дядю я верующим назвать не могу, как, впрочем, и себя. Но разве это имеет значение, когда умер, а при жизни получил крещение? Ведь если всё так, то отпевать христианскую душу всё равно можно, и любой батюшка тебе скажет, что нужно.
За «полкойдулки» водитель с большим энтузиазмом помог втащить электронику в квартиру. С купюры на него глядел недовольный, будто с осуждением за согласие тащить телевизор, компьютер и магнитофон, деятель по имени: Рудольф Тобиас. Деньги не малые. Камеру и кассеты, я занёс сам.
Что бросилось в глаза, так это вещи внутри квартиры. Я вроде оставил их по-другому. В других позициях и местах. Неужели кто-то побывал? Поверхностный осмотр не выявил кражи. Я спустился в полулегальный погреб. На плане квартиры, он естественно, не обозначался. Здесь тоже всё на месте. Только банки со снедью опять переставлены.
Будут первые деньги, обязательно поставлю камеры слежения на двери и окна, заключу договор с охранной фирмой на сигнализацию. Должно ведь всему этому быть объяснение! А сейчас, не теряя времени, искать работу! До редакции можно и пешком, можно пару остановок на трамвае. В «Доме печати» на известном этаже, уютная газета, «Референт». Ещё недавно, просто «Приват-инфо», объявления на любой вкус и разные темы. Иногда, читать объявления просто удовольствие. Бегаешь взглядом по строчкам, и представляешь, как покупаешь хутора, коляски, машины, книги, щенков. Как встречаешься с одинокими и добрыми женщинами. Я покупал такой выпуск в дорогу, и теперь точно понимал, что объявление о своих услугах нужно срочно подавать именно здесь. В «Доме печати» предлагалось заполнить разборчиво буквами бланк, указать рубрику.
Газету я прочитал полностью от начала и до конца. Начиная от мало нужно колонки по продаже автомобилей и тракторов, и заканчивая рекламой девочек не тяжёлого поведения. Особенно интересовали предложения по работе. В целом же, мне требовалось сориентироваться в местных ценах и понять, механизмы жизни в этом городе, изобилующем одинокими сердцами, неустроенными котятами и щенками, недотатуированными телами, непроданными гарнитурами и даже молотилками. Газета изобиловала социальными болями. Предлагали опалубки, и конечно иного плана ритуальные услуги. Так, к сожалению я понял, что видео операторов тут хватает как и в любом уважающем себя населённом пункте. Примерно представил ринг конкурентной возни.
Ко всему прочему, газета дала понимание, что, например, за шведский велосипед я выручу не такую уж серьёзную сумму, чтобы взять и продать дядин трофей. Его проще было бы восстановить: подкрутить, где нужно смазать, накачать колёса. Велосипед, это хорошая экономия, особенно, когда живёшь в самом центре. Деньги пока ещё у меня оставались, что позволяло скромно посидеть где-то неподалёку от дома. Террасы ещё не успели поставить, но у некоторых ресторанов на Ратушной площади, притулились незапрещённые столики. Так, я нашёл место для созерцания городской ёлки, за чашечкой не самого уж тривиального латте. Выпечки ресторан не предлагал, и я просто захватил пару незапрещённых с собой булочек из ближайшей кондитерской. Где-то за ветвями шмыгнул знакомый силуэт местного ханыги.
— Лёва! – неприлично крикнул его я.
Тот услышал. Уверенно зашагал в мою сторону, приблизился.
— Привет! – всё также добродушно, по детски наивно.
— Привет, друг репчатый. Что в городе слышно?
— Голод морит меня, а при таком процессе, уши отказываются слушать что вокруг.
— Я тебе закажу кофе и поделюсь булочкой.
— А я буду только рад, — Лёва потрогал бороду.
Пока я ходил заказать второе латте, сцена обогатилась новым персонажем. По всему видно, друг друга они знали давно и неплохо. Ощущалось, что скреплены общим делом. А в целом, так оно и есть, кого мы называем, асоциалами, сбиваются в стаи. Я не осуждаю таких людей, потому что не знаешь что произошло и не можешь дать абсолютной гарантии в будущем, насчёт себя. Взять вот, моего дядю… — Здгаствуйте! – культурно поздоровался мужчина. – Он выше меня ростом, худой, морщинистое от ветра, и тёмное от подтёков под глазами лицо. Видимо, что-то не хорошо с почками. Щетина выдаёт, что бреется ни каждый день. Изношенная до трещен по швам куртка. Слева под рукой, из неё выдран клок, будто потянул рукув пасть злой собаке, что ухватила удачно и разорвала только одежду. Такой-же почти пакет в руках, отягощён пустой тарой. К свободной руке подвязан маленький фонарик.
— Привет!
— Нагоду сейчас мало, бутыльок мало, — мужчина всплеснул руками.
— Это, Валик, — улыбнулся, представив Лёва.
— Друг твой?
— Товарищ. Мы тут все, товарищи, кто свободную жизнь выбрал. Спасибо за угощение. — Потянулся за обещанным.
Валик посмотрел с завистью.
— Люди злые стали, — непринуждённо развил тему Валя. – Бутылок сейчас мало кидают.
При этом, резко дёрнул рукой с фонариком в сторону.
— Холодно, — уточнил я.
— Вот, холодно, и пьют сейчас мало, — захлопал глазами. – Может, поможете чем?
Протянул ему свою булочку. Та дёрнулась к новому хозяину в объятии копчёных рук.
— Вы мне про город расскажите. Интересное тут сейчас происходит?
Лёва открыл было рот, намереваясь сказать, но опередил Алик.
— Ой, происходит всегда! Люди злые! Постоянно гонят, ругают. Это демоны в них сидят. Знаешь? Или ты не знаешь совсем ничего?
В словах не только обида, но и стремление как-то повлиять, спасти, повернуть всех добру.
— Ты про что?
— У нас тут сам дьявол справлял свадьбу! Да! Вот потому люди теперь такие. Там вон, — Валик кивнул на одну из улиц от площади, — если по Дункри идти, будет колодец, а рядом дом. Наверху окно, где никогда не горит свет. Один раз постучал к ним человек весь в чёрном. А у хозяина дела совсем плохо шли, и тот повеситься хотел. Но тот, кто к нему постучал, говорит, что свадьбу тут играть будет. если хозяин позволит. Одно условие, нельзя смотреть что там произойдёт, а за это, сделает того богатым. Владельца знаешь, как звали?
— Нет.
— Хуго. Его звали. В назначенный час, стали прибывать дорогие автомобили, «бэхи», «лимузины». Все гости какие-то злые, неизвестные. Хуго им целый этаж отдал для бесчинств. И там такое началось! Гости стали превращаться в настоящих животных, так плохо себя вели. Свиньи да черти одни… Весь дом там изгадили. Окно выбили. Как-тут не смотреть? Хуго то, ушёл из дома от соблазнов, засел в кабаке неподалёку, в «Пыргупыхья». А вот, горничная, возьми да и поднимись унять это быдло. Её Хуго забыл предупредить. Как увидала содомитов этих, сразу в полицию. Дом приступом взяли, свадьбу прекратили. Вот только не поймали никого. Или откупились от полицейских, а скорее и правда дьявол там свадьбу играл. Через два дня горничную нашли у церкви на Вене, с перерезанным горлом. Это ей отомстили так. Я говорю, люди тут злые… Но самая беда, что это ни уходит никуда, и пьют теперь мало! Окно там забили фанерой теперь. Вот почему и света изнутри нет. Хуго зато, как договорились, свои деньги получил и дом продал потом. Но дьявол город не позабыл. Тут у нас, месяц назад опять такое произошло. Слышал может? Мужчина один, пытался гостя пристрелить у себя в доме. Из ружья по дьяволу сам стрелял. Но не победил. Погиб старичок хороший. Я же его знал хорошо, представляешь! И вот, это точно тот дьявол к нему залез. Ты что, не знаешь? Они же через дымоходы лезут! Трубы, камины в старых домах любят! И этот Демон, хоть и подземный, так в дом и залез…
— Да, тихо ты! – остерег раскричавшегося Валика Лев. – Что ты мелешь лишнее?
— А что? Пусть люди знают, что хорошим человеком был! Молодец. Пытался демона из ружья застрелить, но сам и погиб. И знаешь, там теперь тоже все окна заколотили. Ни одно окно, как на Ратаскаэву, а все четыре! Никто не знает, что теперь там происходит. А происходит ужасное!
— Что. ужасное? – у меня от истории, начавшейся так невинно, перехватило дыхалку.
— Туда лучше не заходить, вот что! Но со стороны, днём посмотреть можно. Хочешь, я проведу, покажу те окна? Может по пути тару какую ещё найдём…
— Нет уж, в другой раз! – вскочил, сорвался бежать прочь.
— Эй, а счёт!? Крикнул позади, обеспокоенный работник ресторана в оранжевом свитерке. Платить по счетам за квартиру с дурной славой… Я ускорился.
— Да будь ты проклят, гад! Сволчь! — официант орал мне вслед на чистом русском, а затем в расстройствах погнал грязную братву.
О последних обстоятельствах я узнал немного позже.